Правила жизни Казимира Малевича

Я ничего не изобрел, а только ощутил в себе ночь и в ней увидел новое, и это новое назвал супрематизмом, и вы- разилось оно во мне черной плоскостью, образовавшей квадрат, потом круг.

Ставьте на месте святом новую святыню — машину.

Через икону мы идем к вечному безжизненному покою (ожидание неба), через машину — к вечному бегу по клокочущим далям пространства.

Искусство не требует баронесс и покровительниц.

Никаких законов, ведущих к совершенству, не должно быть. Искусство недвижно, ибо совершенно. Искусство не имеет цели и не должно иметь, ибо оно абсолютно.

Распростайте шире плечи воли нового дня, он будет лицом вашим в веках.

И пришел футуризм с громом, свистом; громыхая пальцами в таз солнца, опрокинул святая святых, выбросил окорока Венеры, а на греческих колонках храмов развешал лапти.

Необходимо воспитать сейчас же растущее поколение в новом, необходимо учить поколение ходить на новом коммунарном камне. Этот камень должен быть чист, и ритм хода должен быть нов.

Ни Иверская Мадонна, ни Сикстинская никогда не даст нового сознания, ни Рембрандт, ни Рубенс не даст ничего, кроме обнаженного мяса, призрака похоти, окутанного живописным искусством.

Мы провозглашаем пустоголовых. И не желаем делать со своей головы мусорный ящик.

После смерти Ленина, или Его, за нас умершего, ленинисты должны следовать Ему и пасть в дальнейшем за Него, чтобы приобщиться к нему. Всю обрядность должна совершить фабрика. Гудки должны сопровождать ленинистов в могилу и к жизни.

Каждый рабочий ленинист в доме своем должен иметь куб как напоминание о вечном, постоянном учении лени- низма, которое становится символическим, раздваивающим материальный быт на культ и на быт.

Только через чистые искусства мы можем сделать художественное оформление вещей нового быта.

Куб вечности, вечная слава, бессмертие, смерть, ад, пекло, символизм, закон, учитель, ученики, идея, образ — все это вымысел над бессмыслием того, что мы называем материей или смыслом.

Я видел много людей, которые приходили в неистовство, когда я брал в зубы полотно.

Основанные мною плоскости на холсте дают мне очень много того, что раньше у художника было смутно (гений, подумаешь, нашелся). Здесь удается получить ток самого движения, как бы от прикосновения к электрической проволоке.

Ключи супрематизма ведут меня к открытию еще не осознанного. Новая моя живопись не принадлежит земле исключительно. Земля брошена как дом, изъеденный шашлями.

Цвет есть творец в пространстве.

Я вижу в супрематизме, в трех квадратах и кресте начала не живописные, но и вообще все новое — религию.

Беспредметность — единственная человеческая сущность действия, освобождающая от смысла практичности пред- мета как ложной подлинности.

Нет ни одной иконы, где бы изображен был бы нуль. Сущность Бога — нуль благ, и в этом в то же время и благо. Нуль как кольцо преображения всего предметного в непредметное.

Из писем, статей и публичных выступлений.