Мини-сериал на выходные: какими получились «Разрабы» о мрачном мире будущего
Не слишком — что уж таить — замеченный как писатель, Алекс Гарленд быстро переформатировался и стал одним из самых успешных режиссеров десятилетия (если успех измерять не в долларах, а в градусах изобретательности). На фоне измельчения и вымывания амбиций массового кинематографа Гарленд снял два пусть и игровых, но совсем нелегкомысленных полных метра, задающих вопросы современных философий — именно во множественном числе, ведь его интересуют очень разные, порой полярные друг другу школы. Дебютный «Из машины», на несколько лет опередив цветение и первомай антиутопий об андроидах вроде «Мира Дикого Запада», размышлял о философии сознания и искусственном интеллекте, робоэтике и о том, позволительно ли человеку эмпатировать алгоритму (и наоборот). «Аннигиляция» — то ли клай-фай, то ли биохоррор — вела перекличку с модным сейчас спекулятивным реализмом: сюжет о мутации природы в зоне Х отсылал к темной экологии, детерриторизации и другим дремучим экоконцепциям. Чтобы верно «прочитать» Гарленда, нужно чертовски много знать, подчас — обладать встроенной в голову Александрийской библиотекой, ну или мировой сетью.
Просмотр «Разрабов» — тот же сизифов труд, но труд приятный, приносящий интеллектуальную удовлетворенность после разгадывания разбросанных здесь и там аллюзий. После пары серий можно надолго увязнуть в «Википедии»: многопространственная теория Эверетта, теория де Бройля — Бома (легко представить, как на TedTalks пригласят физика, растолковывающего хитросплетения сериала). В этом отношении «Разрабы» кажутся многослойной мозаикой — о квантовой физике, философии детерминизма и мессианской роли Силиконовой долины. Впрочем, справедливости ради заметим, что эта йельская лекция смотрится как технодистопия в духе «Сферы» Дэйва Эггерса и вместе с тем как шпионский триллер вроде «Шпион, выйди вон».
Итак, Сан-Франциско, недалекое будущее, разработчик искусcтвенного интеллекта Сергей Павлов (Карл Глусман из «Любви» Гаспара Ноэ) презентует проект боссу, основателю IT-компании Amaya Форесту (Ник Офферман, наконец-то избавившийся от приставшего комедийного реноме «Парков и зон отдыха»). Проделанная работа его так впечатляет, что он принимает решение перевести Сергея в разрабы. Дальше немного Кубрика и Содерберга: офис разработчиков находится натурально в кубе, помещенном в вакуум. Внутри занимаются разработкой квантовых компьютеров (пока что зачаточная сфера на стыке квантовой механики и IT у Гарленда доведена до впечатляющих производственных мощностей). Павлова усаживают за компьютер, он пробегается глазами по коду, потеет, мчится в туалет, плачет, его рвет. «Это меняет все», — говорит он одному из коллег. Через день обугленное тело Сергея находят недалеко от главного офиса Amaya. Запись видеокамеры показывает, как он обливает себя керосином и достает зажигалку.
Чтобы в полной мере понять его паническую атаку, представьте, что квантовый компьютер с помощью волновых функций и верениц тысячи переменных способен реконструировать прошлое и с точностью до двухтысячной прогнозировать будущее — причем в разных измерениях. Компьютер воссоздает — вот забава — конфигурацию сцены секса Мерлин Монро и Артура Миллера, показывает распятого Иисуса, сквозь две тысячи лет доносит его последние слова на арамейском. Причины и следствия заранее предопределены Божьим умыслом и физикой (они вполне могут быть одним и тем же), все предетерминировано, считает Форрест. Доступ к выстроившимся в линейку событиям любого временного отрезка можно получить через квантовую машину времени, стать пророком — через IT, перехитрить Иуду (или вербованного русского) — заглянув в алгоритм будущего, найти новый Эдем — в Силиконовой долине. Или поиграть в Бога — там же.
Посреди ландшафта бодрых, здравомыслящих ситкомов о нердах и айтишниках «Разрабы» оставляют тревожное впечатление. Сериал местами очень изящно приводит к неуютной мысли — всякое достижение техгаев будет милитаризироваться и украдкой утекать в Пентагоны и MI-6. Сегодняшние хипстерские пет-френдли-офисы с гранолой и комбучей мутируют в мегакорпорации, где не самые верные сотрудники будут заканчивать в пакетах. В интервью Гарленд признавался, что образ Фореста возник в его голове после слов «лысеющий хиппи» — весьма остроумная отсылка к тому, чем был и стал интернет. В 1960–1970-х пионеры компьютерной эры, вдохновленные не в последнюю очередь битниками и эйсид-революционерами вроде Тимоти Лири, рассматривали сеть как расширение пространства свободы, еще одну территорию любви и братания. Нет нужды напоминать, как главный утопический проект американских шестидесятников превратился в вездесущее чувство острого соседского локтя спецслужб и в уж слишком тесное братание, да не с тем Братом.
В какую боеголовку превратятся достижения современных квантовых вундеркиндов — лучше не думать. Паранойя, шпионаж, кибергонка супердержав, темные прослойки IT — главные хештеги сериала (и не такая уж преувеличенная реальность) превращают разрабов в персонажей романов Дона Делилло или Томаса Пинчона (забавное совпадение: если вбить balding hippie, как это сделал Гарленд, Google выдает Хоакина Феникса в роли пинчоновского героя). Впрочем, сотрудники Amaya, ничего не подозревая, рассиживают в уютных офисах. В глубине души мы всегда знали, что преддверие ада — счастливое место.