Плохой, злой: почему Эдварда Нортона ненавидит половина Голливуда — и как он попытался реабилитироваться, сняв «Сиротский Бруклин»
В 2010-м году глава Marvel Studios Кевин Файги выступил с заявлением про Эдварда Нортона, которое меньше всего ждешь услышать от главы крупной студии в адрес трехкратного (ладно, на тот момент — двукратного) номинанта на «Оскар». Релиз гласил: «Мы приняли решение не возвращать Эдварда Нортона в "Мстителей" в роли Брюса Бэннера. [...] Мы нуждаемся в актере, который будет воплощать тот же двух творчества и сотрудничества, что и другие наши звезды. "Мстителям" нужным игроки, стремящиеся работать как часть команды». Представители Эдварда Нортона тут же выступили с ответным заявлением, критикующим тон Файги и объясняющим разногласия исключительно неудачными финансовыми переговорами. Актера конфликт со студией не на шутку задел, ведь под ударом оказалась его профессиональная этика. Поэтому вот уже почти десять лет он возвращается к этой истории во многих из своих интервью. А не так давно он пошутил во время «прожарки» Брюса Уиллиса (то есть на телешоу, где нужно было шутить либо про Уиллиса, либо про себя), что «хотел бы, чтобы лучший фильм Marvel был хоть чуточку так же хорош, как худший фильм Кристофера Нолана». История превратилась в легенду, а легенда — в анекдот. Карьеру Нортона в итоге спасли роли в «Королевстве полной Луны», «Бердмене» и «Острове собак». Но тогда, в 2010-м году, все понимали, на что жалуется Файги.
Нортон был неуправляем.
В 2002-м году он заявился на площадку «Красного дракона» с собственноручно переписанным сценарием — и потребовал, чтобы режиссер Брэтт Рэтнер прямо в разгар съемок принял его правки. И это при том, что первоначальный сценарий принадлежал опытнейшему Теду Талли — живой голливудской легенде и обладателю «Оскара» за адаптацию «Молчания ягнят».
Чуть раньше студии Paramount буквально пришлось заставить Нортона сыграть в фильме «Ограблении по-итальянски». Отношения между актером и студией начались еще в 1995-м году, когда вместе с ролью в «Первобытном страхе» (которая принесла ему «Золотой глобус» и первую номинацию на «Оскар») Нортон получил контракт еще на три фильма. Когда пришло время его исполнить, он попытался увильнуть от съемок в «Ограблении по-итальянски». Юристы все же уговорили его это сделать, но после 2002-го года Нортон уже не появлялся в проектах Paramount.
В том же турбулентном 2002-м Нортон рассорился еще и с Гильдией сценаристов из-за того, что его не включили в титры «Фриды» — проекта, в производство которого он бесцеремонно вмешался от большой любви к своей тогдашней подруге Сальме Хайек.
А в 1998-м году — еще до успеха «Бойцовского клуба» — Нортон перемонтировал фильм «Американская история Икс» и настоял на том, чтобы именно его сборка ездила по кинофестивалям. Режиссер ленты Тони Кей — тоже фигура неоднозначная — назвал актера «нарциссом-дилетантом, изнасиловавшим его кино».
Поэтому выхода «Сиротского Бруклина» недруги Нортона в Голливуде, должно быть, ждали, достав ножи. Актер не только сыграл главную роль, но и сам поставил эту дорогую костюмную драму. Серьезный вызов — особенно если учесть, что в последний (и в первый) раз Нортон пробовал себя в режиссуре еще в 2000-м году. Тогда у него вышла скромная мелодрама «Сохраняя веру» о муках пастора, раввина и девушки, симпатизирующей обоим. В этот раз замысел был куда масштабнее: в основу «Сиротского Бруклина» легла популярная детективная книга Джонатана Летема, которую Нортон перелопатил в одиночку, перенеся место действия из наших дней в Нью-Йорк 1950-х.
Вот оно — самое время поиздеваться над тем, кто десятилетиями издевался над всеми.
Так и получилось. Критики с фестиваля в Торонто, где состоялась премьера картины, были единодушны. Нортон-актер выложился на все сто и достоин всяческих наград хотя бы за то, как изобразил героя с синдромом Туретта. Но Нортон-сценарист не смог сделать 144-минутый фильм сбалансированным по эмоциям, увлекательным и ясным — и оказался слишком самовлюбленным, чтобы отредактировать самого себя и включить скромность. А Нортон-постановщик не справился с собственными амбициями — но его полет фантазии все равно завораживает, поэтому ему многое прощаешь.
Как и Джордж Клуни и Бен Аффлек в своих режиссерских проектах, Нортон ринулся покорять пространство, которое давно оставили крупные студии. Клуни в «Доброй ночи и удачи» решил вернуться в «Золотой Голливуд». Аффлек в «Операции "Арго" почтил память "Нового Голливуда". А Нортон задумал воскресить нуар. "Сиротский Бруклин" — это ответ Восточного побережья калифорнийским "Китайскому кварталу" и "Секретам Лос-Анджелеса". Неуклюжий и склочный, страдающий от синдрома Туретта и глубоко травмированный в детстве Лайонел Эссрог (его и играет Нортон, явно объясняя этой ролью свое место в Голливуде) — частный детектив, работающий на Фрэнка Минну (Брюс Уиллис, давний друг Нортона). В свое время Минна спас из приюта троих мальчишек и сделал своими учениками. Поэтому когда Минну убивают (это не спойлер — фильм стартует с гибели героя), его подмастерья решают отомстить за смерть патриарха. И начинают раскручивать загадочное дело, в котором замешаны крупные городские застройщики, местные бандиты и темнокожие активисты из обреченных на расселение районов Нью-Йорка.
«Сиротский Бруклин» — нуар с двойным дном. Джаз и блюз в нем уживаются с музыкой Тома Йорка. Герой выглядит не рыцарем без страха и упрека и не беспринципным альфа-догом, а инфантильным скоморохом. Вместо классической блондинки в беде в центре сюжета оказывается решительная афроамериканка, которую играет Гугу Эмбата-Ро из вашей любимой серии «Черного зеркала». А сюжет про Нью-Йорк 1950-х оказывается на удивление злободневным: черт с ними с параллелями с реновацией в Москве, но вероломный застройщик-расист в исполнении Алека Болдуина — это явно Дональд Трамп. К тому же, именно Болдуин постоянно пародирует президента в скетчах Saturday Night Live; не устоял он и в фильме. Наконец, во второй раз за сезон (после «Джокера») ментальное расстройство героя показано на экране с деликатностью и уважением. Синдром Туретта (кстати, такой же недуг был у театрального Гамлета в исполнении Ларса Айдингера) — не просто «фишка» фильма и не только актерский вызов для Нортона. Это попытка той самой дестигматизации болезней и социальной инклюзивности, о которой в последние годы так много говорят в Голливуде. И попытка успешная, особенно если сравнивать с тем, как относились с «героям с особенностями» в детективах раньше. Любые отклонения от нормы для зрителей и авторов всегда были лишь аттракционом. Например, герой сериала «Айронсайд» был прикован к инвалидному креслу, а герой детективного вестерна «Кэннон» страдал от лишнего веса. В «Сиротском Бруклине» болезнь сообщает персонажу новое измерение человечности — и позволяет неуживчивому и вспыльчивому актеру отрефлексировать собственную судьбу.
Этим «Сиротский Бруклин» в конечном счете и цепляет — своим нежным гуманизмом и зашифрованной в сценарий исповедью Нортона. Тем же, кто не сочувствует этому странному, но выдающемуся актеру, фильм покажется вторым «Ирландцем» — длинной и бессвязной драмой, неинтересной вне специфического контекста. Судя по фестивальным рецензиям и американским сборам, Эдвард Нортон в очередной раз переоценил свою значимость — но ведь за это безрассудное тщеславие, помноженное на маниакальный перфекционизм, мы его и любим.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: